Мих. Лифшиц
Два письма М.А.Лифшица

Вопросы литературы. 1986. № 3. С. 273-275 (публикация Г.Шурмака).

В 50-е годы, учительствуя на одной из шахт Ворошиловград­ской области, я заинтересовал­ся проблемой происхождения искусства и его судьбой при коммунизме, в связи с чем на­писал статью. За отправную точку в своих рассуждениях я взял мысль, неоднократно вы­сказанную Марксом и Энгель­сом: искусство, «художествен­ное производство как тако­вое», появилось в условиях разделения материального и духовного труда, вместе с воз­никновением классов. Кроме то­го, в статье содержались ссыл­ки на книгу Петра Ефименко «Первобытное общество» (М. 1953). Например, тот факт, что наскальные картины первобытных людей были не чем иным, как необходимейшей составной частью их производственной деятельности — охоты,— убе­дительно, на мой взгляд, под­креплял тезис классиков марк­сизма. Гармонически развитый человек будущего, представля­лось мне далее, неизбежно придет к некоему новому сво­еобразному синтетическому познанию мира, свойственно­му науке и искусству. С прео­долением абстрактной вражды между духом и чувством, меж­ду научным и художественным способом освоения действи­тельности отпадет, следова­тельно, и необходимость в ис­кусстве, которое попросту вый­дет в жизнь. Таково вкратце содержание статьи, отосланной в 1958 году в журнал «Вопро­сы философии». Редакция ста­тью не напечатала, посчитав, что тема, поднятая в ней, не решена. Тогда я обратился к М. А. Лифшицу с просьбой разъяснить вопросы, занимав­шие меня. Михаил Александ­рович, несмотря на занятость, счел возможным ответить мне. Как мне представляется,     его письма, публикуемые ниже, носят не только личный ха­рактер, но имеют определен­ный интерес и для характери­стики взглядов ученого по кардинальным вопросам эс­тетики. Впрочем, не только системы взглядов, но и движе­ния чувств, от которых тоже не свободен всякий настоя­щий ученый. Читатель этих материалов, вероятно, без тру­да ощутит ту легкую грусть, пробивающуюся сквозь обыч­ную ироническую форму, с которой Лифшиц говорит о своих оппонентах-вульгариза­торах, не забывающих «забо­титься» о том, чтобы его не спутали с догматиками.

«Март 1959 г.

Глубокоуважаемый тов. Шур­мак!

Как видно из Вашего пись­ма, Вы человек сравнительно молодой. Имея за спиной такое преимущество, не стоит огор­чаться по поводу того, что Вашу рукопись не напечатали. Вы напишете еще много тако­го, что подойдет для печати по внешним условиям и по само­му СУЩЕСТВУ дела. Ибо, не скрою от Вас, некоторые сто­роны Вашей статьи и меня на­строили не в пользу ее напеча­тания.

Правильное ее содержание есть, собственно говоря, попу­лярная лекция, составленная по таким материалам, как кни­га Ефименко. Ведь Вы беретесь за одну из самых сложных тем истории культуры. Я старше Вас и, вероятно, больше читал разных авторов, иностранных и отечественных, но я все же не считаю себя в данный мо­мент готовым к решению это­го вопроса.

Что касается самостоятель­ной мысли, которая содержит­ся в Вашей статье, то она, правда, заключает в себе зерно истины, но в такой форме, что истина превращается в односторонность. Разумеется, искусство, как и всякая идео­логия, приобретает в классо­вом обществе отчужденный характер,— это верно. Однако само по себе искусство компро­метируется этим не более, чем грамматика — педантством или вертикальная статура челове­ка — спесивой походкой арис­тократов. Только на почве классового общества искусст­во приобретает подлинно ар­тистический характер, а содер­жанием его становится духов­ная жизнь человечества в ши­роком смысле слова. Как пре­подаватель школы, Вы, вероят­но, помните, что Белинский писал о «дворянском принци­пе» у Пушкина. Это — ограни­ченная сторона великого поэ­та, но не будь этой ограничен­ной стороны — не было бы и его достоинства. В своем взгля­де на классовый характер ис­кусств, Вы немного сползаете с позиций Маркса и Энгельса на позицию Лафарга, которая значительно ниже и заслужи­вает критики.

Не следует также превращать коммунистическое общество в какой-то Абсолют, в котором сливается в безусловном един­стве всё и все кошки серы. Слияние искусства и науки было провозглашено еще Шел­лингом более ста лет назад. На самом же деле, как бы ни сближались друг с другом ис­кусство и научное мышле­ние — это сближение проис­ходит, Вы правы — обе формы нашего сознания всегда оста­нутся самостоятельными. Маркс первый терпеть не мог смеше­ния науки с беллетристикой. В двадцатых годах нашего ве­ка об уходе искусства в про­шлое и слиянии его с наукой уже писали авторы ЛЕФа, но все это — праздные схемы; не стоит Вам предаваться    таким фантазиям, давно и справедли­во отвергнутым.

Пусть Вас не огорчают мои слова. Без опыта ошибок и не­удач литературная деятель­ность начаться не может. Если хотите писать — берите более конкретные и менее всеобъем­лющие темы.

Благодарю Вас за добрые слова о моих статьях и за кри­тику. Как Вы понимаете, автор не создает сам все условия, при которых он может решать ту или другую задачу. Вы бо­итесь, что меня спутают с те­ми, кто под именем борьбы против ревизионизма понимает не защиту идей Маркса и Ле­нина, а что-то совсем другое... Я не боюсь этого, не спутают. Они сами позаботятся об этом, как заботились об этом рань­ше.

С товарищеским приветом

М. Лифшиц», «19 мая 59 г.

Дорогой товарищ Шурмак!

Извините, пожалуйста, что я так долго не отвечал Вам. Во-первых, наше время плохо приспособлено для переписки на теоретические темы, особен­но для лиц старше пятидесяти лет и притом живущих в Мос­кве. Во-вторых, за это время я переехал на новую квартиру, письмо Ваше затерялось, и толь­ко недавно я, с некоторыми угрызениями совести, снова его обнаружил. Что мне ска­зать Вам в прибавление к то­му, что уже сказано? Когда теоретическая идея вызыва­ет внутренний подъем, даже фанатизм, как это имеет в Ва­шем случае, охлаждать друго­го человека, читать ему нота­ции неприятно. Особенно по­тому, что вокруг так много людей, равнодушных ко вся­кой теории, произносящих свя­тые слова без всякого убежде­ния и чувства. Но это — сен­тиментальная сторона дела, но по существу Вы все же не правы. Ваше письмо это лучше всего доказывает.

С того времени, как из Ин­ститута Маркса и Энгельса, созданного Рязановым, по все­му миру распространилось зна­ние более ранних, открыто гу­манистических произведений Маркса, за этот материал ух­ватились всякие промышленни­ки философии и социализма. Вам следует иметь в виду, что в своем научном развитии Маркс иногда менял свои формулы на лучшие.

Ваши теоретические доводы меня не убедили. Вы, кажется, опасаетесь, что человеческим отношениям не хватит конк­ретно-ограниченного содержа­ния и людям не о чем будет больше писать (они станут как боги). Не беспокойтесь, этого всегда будет достаточно. По дороге к тем временам, ко­гда, по Вашему мнению, нам останется только штурмовать Космос, нужно еще решить за­дачу Конфуция: «Если ты хо­чешь навести порядок в Космо­се, наведи его сначала в сво­ем уезде; если ты хочешь на­вести порядок в своем уезде, наведи его сначала в своей се­мье...»

Тут еще, как говорится, пред­стоит большая работа. Надеюсь принять в ней участие вместе с Вами.

М. Лифшиц».

Публикация Г. ШУРМАКА.